Спорт и личность
Елена Скороходова, ученица Елены Чайковской, знает фигурное катание не понаслышке — хоть недолго, но выступала в танцевальной паре. А потому и читать ее интереснее, чем иных коллег-журналистов. Сегодня жизнь Елены в основном посвящена театру. Пишет она редко, а выступай она в прессе почаще, мы бы смотрели на голубой лед более трезвым взглядом.

«А вас, Плющенко, я попрошу остаться»...
Алексей Николаевич Мишин — личность загадочная. Он совсем не похож на тренера по фигурному катанию. Лично мне он напоминает Мюллера из «Семнадцати мгновений весны». Кто-то улавливает его сходство со Жванецким. В любом случае за простака он не сойдет.
В Мишине есть что-то от шахматиста. Он просчитывает различные комбинации на много ходов вперед, разбирает, анализирует. У него такой вид.
Но больше всего он похож на разведчика. Мишин сдержан в эмоциях, не высказывает того, что думает. О таких говорят: «Ни слова в простоте». Шутливые слова скрывают его серьезные и секретные мысли. Причем делается это для того, чтобы спутать карты некоего противника. Он все время играет в прятки с воображаемым врагом. Будто бы ему известен какой-то важный алгоритм. И будто бы за этим алгоритмом охотится мировая спортивная мафия. Тот, кто им завладеет, сможет обыгрывать всех. Вот такие ассоциации возникают у меня при встрече с заслуженным тренером России, доктором педагогических наук Алексеем Николаевичем Мишиным.
Я наблюдаю за ним уже не первый десяток лет. Смутно, но помню еще его цыганочку в паре с Москвиной. Оценивать ее не берусь. Тем более с современных позиций. Сложно сейчас давать оценку танцу 60-х годов... За последние сорок лет фигурное катание прогрессировало столь стремительно. Но ведь и Алексей Николаевич Мишин из тех, кто приложил свою тренерскую длань к стремительности ускорения данного прогресса.
В мире фигурного катания за ним закрепилось устойчивое прозвище Профессор. Оно всегда произносится с едва уловимой иронией. Видимо, это отзвук его собственной извечно ироничной интонации. Потому что прозвище Профессор Мишину соответствует буквально.
Его подход к спорту особый — математический. Он не поклонник физических перегрузок. Он — интеллектуал.
Мишин является создателем методики овладения прыжком, автором диссертации и нескольких книг на эту тему. Знающие люди говорят, что данная методика — очень ценная штука. (Я — бывшая танцорша, в прыжках ориентируюсь поверхностно, поэтому собираю на этот счет чужие мнения.) Впрочем, неизвестно, использует ли эту методику кто-нибудь, кроме самого Мишина. У каждого тренера своя методика. К каждому спортсмену — индивидуальный подход. Но сама попытка Алексея Николаевича поставить процесс на научную основу достойна аплодисментов.
К тому же очевидно то, что методика Мишина отменно работает на его собственных учениках. Урманов, Ягудин, Плющенко — три олимпийских чемпиона и одновременно три ученика школы Мишина. Спортсмены разных стилей, но их объединяет единая способность к многооборотным прыжкам. А будет ли мишинская система работать на чужих спортсменах — это вопрос. Сработает ли формула без харизмы ее создателя? Ведь не только прыжкам обучает профессор Мишин.
По образованию он технарь, выпускник Ленинградского электро-механического института 1964 года. Тогда он, кстати, был еще действующим спортсменом, членом сборной страны. Сейчас Мишин заведует кафедрой конькобежного спорта и фигурного катания в питерском институте физкультуры им. Лесгафта. Он солидный, уважаемый человек. Но искры задорного юношеского авантюризма до сих пор мерцают в его глазах.
Итак, школа Мишина — это нечто большее, чем методика обучения прыжкам. Это методика построения личности чемпиона, каким его видит сам Мишин. Тренер в данной ситуации является гораздо большим для спортсмена, чем спортивный наставник. Тренер для ученика становится частью его самого. Думаю, что Евгений Плющенко в этом смысле наиболее полно воплотил мечту учителя.
В одном из интервью Плющенко говорил о том, что после переезда в Петербург Мишин стал для него вторым отцом. Мне кажется, что в последнее время Плющенко даже внешне стал чем-то походить на своего второго родителя. Не чертами лица, разумеется, нет... Внешне они — антиподы. Но у Плющенко выработался тот же скрытно-ироничный мишинский взгляд на мир.
В Плющенко я была влюблена лет пять назад. Как, впрочем, и все тогда.
В то время, оказавшись с Мишиным в кабине лифта Дворца спорта «Сокольники», я поведала ему о своей несчастной любви к его подопечному. «Так в чем проблема? Вон он там, у бортика, разминается. Вперед!» — сказал мне Мишин. Поначалу я опешила и не знала, как на это реагировать. «Я на двадцать лет старше», — мрачно изрекла я наконец. «Ну и что? Это сейчас модно», — бодро заявил Профессор. Я опять оказалась в тупике. «Но я не Алла Пугачева», — тускло пробубнила я себе под нос и выползла из лифта с ощущением абсолютного интеллектуального разгрома. В этом диалоге весь Мишин.
Сейчас Плющенко вырос, возмужал, победил на Олимпиаде, купил очередную новую машину, на ком-то женился, но... Я не влюблена в него больше. Это сложно объяснить логически. И на Олимпиаде он был лучше, сильнее, отличней всех, но... Что-то изменилось в его катании. В нем появилась какая-то внутренняя душевная скрытность. Это не только мое личное мнение. Хотя господина Плющенко в его нынешнем поднебесье оно вряд ли волнует.
Я — летописец, а не воспеватель панегириков. Что вижу, то и описываю. И я стараюсь быть объективной. Иначе зачем марать бумагу, если не пытаться сделать качественное отражение действительности с попыткой докопаться до первооснов?
После Олимпиады на встрече с президентом России Плющенко совершил немыслимое. В этот исторический момент, когда золотая рыбка оказалась в его сетях, чтобы выполнить единственное самое сокровенное желание, олимпийский чемпион вдруг попросил... себе квартиру. Это был удар по всем нам, его поклонницам. Как он мог просить квартиру СЕБЕ? Откуда эта мелко-мещанская потребность? Протопопов когда-то попросил у Хрущева Дворец спорта для ленинградцев. И город получил этот Дворец. Сильные люди просят для других: слабых, немощных, обездоленных. Они облагодетельствуют народ. А не СЕБЯ...
И только потом, много позже, я поняла истинную причину этой просьбы. За ней стояла все та же ироничная фигура папы Мишина. Квартиру у президента просил Профессор. Как заботливый отец. Ведь это же так естественно. А Плющенко просто внял совету учителя. Сам он вряд ли мог разобраться в своих желаниях — сейчас у него есть все. В том числе и недвижимость. Впрочем, не государственная, а купленная на заработанные деньги. Но наше государство нельзя упрекнуть в том, что оно мешало Плющенко становиться великим спортсменом. Попробовал бы он за те же деньги и усилия стать собою нынешним на Американском континенте.
Когда-то Мишин в паре с Москвиной впервые обыграл Белоусову — Протопопова. Это случилось в 1969 году на чемпионате СССР. Следы той уникальной победы до сих пор отражены на его лице. Скромное такое обаяние гордости. Ведь именно он победил тогда непобедимых! Роднина — Уланов ступали уже потом по проторенной тропе. И это была честная спортивная победа.
Но именно Мишин не понаслышке знает и о том, как великого Протопопова впоследствии безжалостно выгоняли из Дворца спорта «Юбилейный», который обязан ему своим появлением. Народ не ценит своих благодетелей. Юношеские идеалы — ненадежный фундамент для послеспортивной карьеры. А квартира — это вещь, в хозяйстве пригодится. Мысль не возвышенная, зато практичная. Но я ведь и не сравниваю Мишина с Дон Кихотом.
Елена СКОРОХОДОВА