О том, что полезного я обнаружила в книге и что тут же внедрила в собственную практику, расскажу подробно в другом письме. Сначала о самой Яне. Меня так поразила ее судьба, что я поняла: именно о ней надо писать на страницах «ФиС» в первую очередь, размышляя о творческом долголетии и не только. А слова, вынесенные в заголовок этого письма, я встретила в сетевом дневнике Яны Франк буквально на днях.

Яна Франк — симпатичная молодая женщина, уроженка Душанбе, с 1990 года живущая в Берлине. Она родилась в семье художников и сама очень рано, лет в пять, поняла, что больше всего на свете любит рисовать и тоже будет художником. Учиться этому искусству Яна начала еще в СССР, в родном городе, но продолжила уже в Европе — в лучших дизайнерских школах Германии и Швейцарии. До 2002 года Яна сделала очень, видимо, неплохую карьеру художника-дизайнера, была арт-директором крупного рекламного агентства, участвовала во многих дизайнерских проектах, много рисовала сама…

Еще в те годы Яне пришлось учиться правильно распределять свое время между семьей и работой, составлять списки дел в зависимости от их важности и срочности и т.п. Все это она подробно излагает на страницах книги, написанной очень понятно, легко и остроумно.

Но вдруг на Яну в возрасте 31 года обрушилась тяжелая болезнь. Вот как она написала об этом на своем сайте:

«В ноябре 2003 года я оказалась в больнице и узнала, что у меня рак. Болезнь обнаружили в продвинутой стадии, врачи высказывали самые мрачные прогнозы. Я перенесла химиотерапию длиной в полтора года и три тяжелые операции, после чего «химию» пришлось прекратить раньше времени по жизненным показаниям.

После окончания терапии я изменила свою жизнь и попыталась «всё сделать иначе». Я всегда была очень оптимистичным и активным человеком, но совершенно не берегла себя. Теперь я осознала необходимость беречь свое здоровье и силы. Я радовалась жизни еще больше прежнего, пыталась вернуться к творческой деятельности и придумать, кем я теперь буду работать. Врачи посоветовали мне никогда не возвращаться к работе в больших агентствах, да и я сама не хотела больше быть креативным директором и отвечать за сотни людей и миллионы долларов.

Но спустя 8 месяцев случилось страшное: во время одного из плановых обследований обнаружили метастазы в печени. Я не могла поверить в происходящее, этого не могло быть, ведь я так боролась за выздоровление! Я прошла все лечебные процедуры, какие только могла вынести, берегла свое здоровье, как могла, и главное — я все время была так оптимистично настроена! Я чувствовала себя лучше с каждым днем, набирала потерянный во время химиотерапии вес и даже начала понемногу заниматься спортом. Но врач-онколог качала головой и говорила, что это — «классический случай». Видимо, «химии» все же не хватило из-за того, что пришлось прекратить ее раньше времени, а в начальных стадиях пациент ничего не чувствует и набирает вес, это тоже нормально.

В тот день, когда я узнала очередную плохую новость, стало ясно: врачи попробуют все возможное, но возможного уже не так много. Прежде чем отправить меня на десяток новых обследований, врач взяла с полки книгу доктора Карла Саймонтона «Возвращение к здоровью», в которой говорилось о возможности внести собственный вклад в борьбу с онкологическим заболеванием через рисование, и дала ее мне.

— Вы же рисуете, — сказала она, — вдруг вам поможет. И добавила: — На самом деле вам поможет, если вы поверите в свои силы. Вера — сильнейшее из лекарств. Главное — бороться и не сдаваться, это радикально влияет на ход любой терапии.

Надо сказать, что в книге не было написано ничего особенного: Саймонтон приводил много примеров и статистики, сравнивая пациентов, готовых бороться до конца, с теми, кто сдался и ждал смерти, заливаясь слезами или парализованный от ужаса. Статистика доказывала, что «борцы» чаще оказывались победителями, они умудрялись прожить в разы дольше, чем предсказывали им врачи, и многим удалось чудом выжить, хотя шансов было очень мало.

Борьба не только помогала справиться с болезнью, она также помогала вынести тяжелейшие процедуры. «Химия», лучевая терапия и операции ужасно деморализуют и ослабляют людей. При этом им нужно не просто лежать и ждать конца, а стараться есть, пить, двигаться и не тратить жалкие остатки сил на негативные эмоции, рыдания и страхи.

Я до сих пор не знаю, почему, но я поверила Саймонтону. Возможно, то была единственная соломинка, за которую я могла ухватиться, а рисование было мне близко. Я бросилась рисовать... и испытала ряд огромных разочарований. Оказалось, о картинах не может быть и речи: в то время я едва могла водить карандашом по бумаге 15 минут, после этого приходилось долго отдыхать. К тому же я постоянно оказывалась в больницах, где нельзя было рисовать красками. Половину времени я лежала в постели, где неудобно рисовать. Мои первые попытки вызывали у меня только ощущение поражения и собственного бессилия. И это при том, что рисование — моя профессия! Каковы должны были быть результаты у непрофессионалов?

Со временем я нашла формы для самовыражения, на которые хватало сил и условий. Я начала рисовать и клеить коллажи в тетрадках. Вместо клея я часто использовала скотч и скрепки, в ход шли газеты и журналы. Форма и техника были не так важны, главное, я была погружена в творческий процесс, с уверенностью, что я борюсь и выйду из этой войны победителем.

Спустя 6 недель врачи пришли к выводу, что моя последняя надежда — страшная операция. Мне решили отрезать 3/4 печени и пугали немалой вероятностью, что печень с таким вмешательством не справится вообще. Но опасность, что метастазы «сожрут» орган за ближайшие пару недель, была гораздо больше. Перед операцией ко мне заходили врачи и сочувственно говорили: «Нам так жаль!» Они обещали сделать все возможное, но уже довольно открыто говорили: шансов мало и им жаль, что я умираю. Я же сидела в обнимку с книгой и тетрадкой и эйфорировала: «Вот увидите, все будет хорошо!» В какой-то момент я увидела, как врачи переглянулись, и в их взгляде было написано: «Ну, понятно, не справившись с этим кошмаром, она сошла с ума, бывает. И это не худшая форма безумия».

Проснувшись после операции, я начала слышать странные новости. Мне говорили: «Случилось что-то странное», «С вами сделали что-то другое», «Мы потом поговорим» и «Кажется, вам повезло». В течение последующих дней врачи рассказывали историю, как они открыли мой живот и обнаружили, что метастазы «выглядят как-то не так». Это были они, и на ультразвуке и томографии все выглядело обычно, но взгляд невооруженным глазом вызвал у специалистов сомнения. В операционную собрали всех, кого могли. Врачи пожали плечами, взяли пробу и прямо во время операции отправили на экспертизу. Патолог, сделав свое дело, сказал: «Я бы не стал убирать полпечени, метастазы-то умирают. И вообще, зачем вы открыли живот пациентке, которой делают «химию», ведь она, по всей видимости, проходит успешно». Только «химии» к тому моменту мне давно никто не делал.

Дальше врачи рискнули и зашили мой живот, оставив всё, как есть. В первое время проверяли каждую неделю, ожидая нового развития, но ничего не происходило. С тех пор уже несколько лет меня проверяют очень часто. При малейшем подозрении я прохожу несчетные радиологические обследования и проверки крови. Несколько раз были поводы для новых витков паники, но каждый раз все кончалось в мою пользу. После каждой томографии, встретив на снимках все те же метастазы, врачи начинают обсуждать, не сделать ли что-нибудь. Но движения нет — ничего не меняется, старые снимки полностью совпадают с новыми, я живу».

Я ненадолго прерву рассказ Яны о ее борьбе за жизнь. От себя добавлю, что теперь Яне как никогда стали нужны навыки самоорганизации, которые она выработала у себя еще в той, здоровой, жизни. Она должна была еще более четко планировать свое время так, чтобы и продуктивно трудиться, и полноценно отдыхать, восстанавливая свои подточенные болезнью силы. Как показало время, это ей вполне удалось.

Еще одна цитата. Я прошу повнимательнее вчитаться в слова Яны, ведь это написал человек, более пяти лет борющийся с тяжелой болезнью: «Я занимаюсь много чем, и всем — понемногу. Пишу книги, веду проекты, рисую, иллюстрирую, делаю дизайн. И еще больше хочу успеть. Меня интересуют слишком многие вещи, чтобы отдать жизнь чему-то одному. Я занимаюсь несколькими вещами параллельно, иногда они пересекаются».

Именно в период реабилитации после химиотерапии и операций, восстанавливая свои силы, Яна подготовила к печати несколько своих книг, в том числе «Дневник дизайнера-маньяка», ставший настольной книгой у многих ее коллег по профессии, и уже упоминавшуюся «Музу и чудовище». Все написанные Яной книги иллюстрированы ее же рисунками — с изящными, четкими линиями, в изысканной цветовой гамме.

Я испытывала удовольствие, читая эти книги. Но при чтении «Музы и чудовища» меня не раз посещало еще чувство стыда оттого, что она, хрупкая больная женщина, совсем еще молодая, умудрилась сделать уже так много и намеревается сделать еще больше, не теряя бодрости духа и оптимизма, в то время как мы, нормальные здоровые люди, иногда бездарно тратим свое время и силы непонятно на что.

Рассказывая, как она еще студенткой пыталась упорядочить свою жизнь и научиться управлять временем, Яна упомянула книгу Даниила Гранина «Эта странная жизнь» — о российском биологе А.А. Любищеве, который на протяжении нескольких десятилетий вел учет своего времени. Это позволяло ему, напряженно и плодотворно работая, избавиться от знакомого многим ощущения, что времени катастрофически не хватает.

Яна познакомилась с этой книгой еще студенткой, взяв ее на один вечер. Этого времени ей хватило, чтобы перенять метод Любищева, подстроив его под свои потребности. И я читала эту книгу — сразу же, как только она вышла в свет в 1974 году, тоже будучи студенткой. Прочла, загорелась… И на этом дело быстро кончилось. Вот отчего мне стало стыдно при чтении «Музы и чудовища».

Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда! И в пенсионном возрасте полезно научиться управлять своим временем. Но это в других статьях и поподробнее. А пока снова вернемся к истории выздоровления Яны Франк. Опять предоставим ей слово:

«За время болезни я вела дневник в Интернете, и ко мне обратились многие, с кем случилось что-то похожее. Писали заболевшие и их родственники, друзья и знакомые, просто желавшие помочь. Я всем отвечала длинными письмами, они сообщали о своих успехах. Некоторые проиграли этот бой и умерли. Мне продолжают писать их дети, которым теперь нужно справляться с пережитым горем.

Когда корреспондентов набралось достаточно много, я увидела, что у них одинаковые проблемы: они чувствуют себя изолированными, им кажется, что они одни на свете, не знают, с чего начать, им хотелось бы увидеть какой-то пример, как это удалось другим, но примеров нигде нет, каждый борется сам. Я решила организовать этот проект, чтобы желающие могли попробовать, уже попробовавшие — поделиться успехами и идеями, сочувствующие — поддержать. А настоящие победители — рассказать, как смогли помочь себе сами.

Я пробовала этот метод только применительно к онкологическому заболеванию, поразившему меня. Не знаю, помогает ли он при других хронических заболеваниях, но подозреваю, что метод довольно универсален, и здесь важен сам факт активной борьбы за свое физическое и душевное благополучие. Поэтому я приглашаю к эксперименту всех, кто хочет попробовать, независимо от того, кто чем болен или кому пытается помочь. Я поделюсь на этих страницах всеми рецептами, советами и опытом, которые могли бы помочь другим участникам, и буду публиковать на этом сервере все работы, присланные участниками проекта.

Каждый, сделавший один шаг, на этот шаг приблизится к победе. Показав этот шаг другим, может быть, вдохновит на подвиг кого-то еще. Добро пожаловать!»

Куда это приглашает нас Яна? Принять участие в проекте, созданном ею для помощи другим тяжелобольным! Она щедро делится своим опытом по преодолению болезни путем рисования, в соответствии с рекомендациями доктора Саймонтона. Все условия участия изложены на созданном ею сайте http://battleinside.com, она организовала с помощью добровольцев распространение тысячи тетрадок по разным странам и городам, где все желающие могут нарисовать на одной-двух страницах, как они борются со своей болезнью, после чего передать эту тетрадку по цепочке следующему участнику.

На сайте уже выставлено несколько примеров рисунков в этих тетрадках. Люди рисуют красками, карандашами, фломастерами или клеят вырезанные картинки, то есть так, как могут или хотят. Но одно неизменно: они рисуют ПОБЕДУ — светлых сил над темными, своих иммунных клеток — над раковыми и т. д.

Так что же такое творческий иммунитет? Думаю, это радость от творчества, захватывающего так, что болеть некогда. А если творчество помогает другим, то занятый любимым делом человек становится еще сильнее.

Почти пять лет назад в № 9 «ФиС» за 2005 г. была опубликована моя статья «Доброта как фактор поднятия иммунитета». Я по-прежнему согласна с тем, что сама же и написала. И до сих пор стараюсь следовать изложенному в той статье принципу — увеличивать количество доброты в окружающем пространстве. По-моему, это нужно в первую очередь самому человеку, а не только тем, кому адресуется доброта. И Яна Франк — пример того, как доброта и творчество помогают выжить.

Ирина УТКИНА

Продолжение следует.

Продолжение. Начало см.в № 4—5 за 2010 г.

Здравствуйте, уважаемая редакция!

В моей семье журнал «ФиС» читают три поколения. Я представитель самого младшего из них. Очень заинтересовала статья Ирины Уткиной «Летающие леди». Пожалуйста, продолжайте публикации по это теме, для меня (молодой мамы, воспитывающей годовалого сынишку) вопросы «рациональной организации домашнего хозяйства», да и времени в принципе, приобрели сейчас еще большую актуальность, чем во время «рабочих будней». Искать материал в Интернете мне некогда, а вот прочитать две страницы уже отобранного и переработанного материала — это ТО, ЧТО НАДО!

Анна ГУНАРЬ, 25 лет, г. Брянск

Письмо пришло по электронной почте